Он лежал на столе. И ему было странно. Странно, потому что он ничего не чувствовал. Никаких тактильных ощущений. Совсем. Он с таким же успехом мог улечься на толченое стекло вместо стола. Ничего бы не изменилось.
Только что он закончил операцию. И теперь привыкал к новому, пока еще непослушному телу. Ниточки чакры натянулись, поворачивая деревянную голову, потом устремились в стеклянные глаза, давая им способность видеть. Сначала получилось не очень: все смазывалось, расплывалось. Но опытный кукловод смог сфокусировать чакру, заставляя моргать тряпичные веки, заставляя свет биться на стеклянной сетчатке, рождая даже не в мозге, а сразу в сознании образы окружающего мира. Линии перестали плыть и кривляться. Сасори, определив, сколько нужно чакры для поддержания зрения, больше не обращал на это внимание. Теперь проблем не будет.
Потом он заметил, что по привычке заставляет растягиваться ткань легких: вдох, выдох. Прекратил. Минута, две. Ничего не изменилось. Ниточки чакры – и губы растянулись в улыбке. Естественно, кукле ведь не надо дышать.
Ниточки чакры – Сасори бросил взгляд на пол. Там, под операционным столом лежало его старое тело. Глупая смертная плоть. Слабая, подверженная страстям и желаниям. Ниточки чакры – снова улыбка.»Что теперь, Итачи? – на мысли расходовать чакру было не нужно. – Я победил себя, а не убежал. Больше никто не сможет на меня влиять. Я победил, Итачи, а ты – проиграл. Ты позволил связать себя по рукам и ногам, а теперь с мясом отрываешь врезавшиеся в тело путы… Посмотрим, может ты еще захочешь пойти по моим стопам».
Голос. Ниточки чакры тянутся к связкам.
- Надо позвать Зецу, - голос стал более глухим. Не страшно. – Пусть займется телом.
Сасори отвернулся без малейшего сожаления. Сосредоточился, прошивая чакрой каждый миллиметр деревянной плоти. Встал, пошатнулся. Было непривычно управлять куклой изнутри, управлять собой. Но Сасори знал, что справится. Несколько неуверенных шагов.
«Бабуля должна мной гордиться, - подумалось вдруг. – Я превзошел ее. Разве она когда-нибудь думала о том, что можно перестроить свое тело? Пересадить живое сердце в дерево, наполнить его чакрой и заставить биться дальше? Уверен, что она никогда бы на это не пошла… Ее мораль не примет мой рецепт бессмертия».
Немного неуклюже натянул плащ и накинул его на плечи.
«Интересно, какая у меня сейчас кожа на ощупь? Вряд ли похожа на настоящую… - мысли непринужденно текли сами собой. Сасори слегка удивился, что его это интересует. Сложилось впечатление, что он наблюдает за собой со стороны. – Дею будет неприятно…»
Вот теперь кукольник разозлился на себя. Да какая разница, как там будет Дею?! Мальчишка больше не имеет над ним власти! Все! Пожалуй, он действительно больше не нужен. Вот ведь ирония судьбы!
«Наверное, это его рок – быть чужой игрушкой,» - усмехнулся Сасори, а потом сразу же скривился от отвращения.
«Черт, что происходит?! – красноволосый отправился на поиски Зецу. – Наверное, это все-таки шок после операции. Мысли-то какие идиотские…»
Он вспомнил, как мальчишка всю ночь вертелся в кровати. Как то и дело на его лбу выступала испарина. Кукольник так и не смог уснуть. Смотрел на напарника, слушал его беспокойное дыхание, сильнее прижимал к себе, если он начинал дрожать. Вспомнил бледность его лица, когда он с криком проснулся, а потом сидел, обхватив пока еще не кукольное тело руками. Он тогда упорно не желал говорить, что его так напугало во сне. Но кукольник догадался и сам. Ведь не могла его злость остаться безответной, правда? Мальчишке снился напарник. И Сасори не стал спрашивать, что именно он делал в этом сне. И так видно, что не по голове гладил.
Кукольнику оставалось только сжимать тонкое тело в объятиях и тихо шептать какие-то нелепые слова утешения, пока Дей не уснет снова.
Вспомнил, как безуспешно пытался уйти, не разбудив его. Вот только блондин вцепился в него намертво. Потом Дей долго смотрел на напарника прежде, чем разжать пальцы. И еще он попросил возвращаться побыстрее…
И в единственной живой части деревянного тела потеплело. Бесконтрольная чакра растянула губы в мечтательной улыбке. Сасори встряхнул головой и немедленно стер признак слабости со своего лица.
- Твою мать, тело уже живет своей жизнью! – сердито пробормотал он. На самом деле, сердиться не хотелось. Хотелось пойти в комнату и обнять спящего Дейдару. (В том, что блондин еще спит, Сасори и не сомневался.) И стало немного обидно, что он сам не почувствует этих объятий.
Вот теперь кукольник злился на себя и на свою сентиментальность, от которой не удалось избавиться даже в новом теле, по-настоящему.
- Да где эта чертова росянка-переросток?! – взвыл он во весь голос.
- Чего орешь? – неподалеку от него оказался до отвращения бодрый Хидан, увлеченно жующий яблоко. – Между прочим, еще рано.
- Я в курсе! – огрызнулся Сасори, досадую, что не заметил мазохиста раньше. – С чего это ты не спишь?
- Я только с миссии вернулся… Азарт битвы еще не утих, так сказать. Вот Какузу уже вырубился, даже чаю со мной не попил. Хочешь чаю, Сасори?
- Не хочу! Я хочу найти Зецу.
- Ну и ладно, - расстроился Хидан. Но долго молчать он не мог по определению. – А зачем тебе Зецу?
- Тело надо убрать. Он же у нас мастер по этой части.
- Ага, не то слово мастер, - усмехнулся Хидан, - я один раз видел, как он это делает. Удовольствие не для слабонервных, я тебе скажу. А чье тело-то?
- Мое! – Кукольника начинал раздражать этот беспредметный разговор.
- Твое?! – Сектант чуть не подавился огрызком своего яблока.
- Ты что, правда не в курсе? Я думал, Дей уже всем растрепал, что я немного переделал тело.
- Немного? – Хидан подошел вплотную, костяшками пальцев постучал красноволосому по лбу и прислушался к звуку со знанием дела. – Да ты у нас теперь еще и марионетка!.. Ну ты даешь… А твой Дей, кстати, - Хидан снова отошел и принялся доедать огрызок, - треплется только о свой дурацкой глине. Она у него даже вместо мозгов, наверное… А с чего тебе приспичило сделать себя куколкой?
- Чтобы боли не чувствовать, - ответил Сасори первое, что пришло ему в голову. Он понял свою ошибку, когда уже стало слишком поздно… Это все равно, что спорить с Дейдарой…
- Не чувствовать боли? – Хидан повысил голос и принялся ходить перед кукольником, размахивая руками. – Да что ты знаешь о боли? Боль прекрасна! Великий Дзясин…
- Хидан!!! Заткнись! – из-за ближайшей двери раздался вопль Какузу.
- Ой-ей… Кажется, мы его разбудили…
- Нет, это ты его разбудил, - уточнил красноволосый. – Ты и мертвого поднимешь своей проповедью!
- Но ведь Великий Дзясин действительно…
- Хидан!!! Я тебя убью!
- Ну и ничего у тебя не получится, - пробормотал тот в ответ, стараясь, однако, чтобы напарник его не услышал.
- Поотрываю все на хрен и пришивать не буду! – продолжал Какузу.
- Мда, - вздохнул мазохист, - это уже действительно неприятно…
- Иди сюда, смертник!
- А почему бы вам всем не заткнуться? – в конце коридора показалась заспанная Конан. – Советую разойтись, пока Лидер-сама еще внемлет моим увещеваниям вас не убивать. – Куноичи развернулась и скрылась в комнате Лидера.
- Да… не стоит искушать судьбу… - обреченно вздохнул Хидан. – Ладно, вали спать. Если я встречу наш цветочек, я ему передам, что ты хотел его видеть.
- Спасибо, - Сасори развернулся и поспешил к себе, пока это недоразумение не решило поболтать еще о чем-нибудь. Тогда Лидер точно их прибьет.
Дверь, как всегда, открылась с тихим скрипом. На кровати Дея во всю храпел Кисаме. А на кровати кукольника…
Сасори остановился в недоумении. Дейдары на его кровати не было.