- Давно? – мальчишку буквально трясло от злости. «Как он мог? – в голове вспыхивали сотни вопросов, от которых ему становилось еще обиднее. – И почему он молчал? Почему не сказал мне? Разве это плохо, что он опять чувствует меня?! За что он так? Что я опять не так сделал?! Издевается он надо мной, что ли?!»
- Почти два года…
- Что? – Блондину показалось, что он ослышался. Точнее, он хотел так думать, ибо верить своим ушам было слишком больно.
- Как только это произошло, я сделал Хируко, чтобы ты не смог меня достать. Считай сам, - сейчас кукольник сидел и думал, на кой черт ему все это вообще было нужно? Из-за чего он затеял весь этот маскарад? Неужели он так сильно боялся влияния Дея? Или настолько хотел доказать что-то Учихе? Такие действенные тогда объяснения сейчас звучали идиотскими оправданиями.
- И ты два года молчал?! – «Если он сейчас начнет кричать и бегать по комнате, - думал Сасори, скрещивая пальцы на удачу, - значит, все в порядке…» Но удача, очевидно, основательно от него отвернулась.
Дейдара надолго замолчал, не отводя взгляда от лица напарника. А кукловоду очень хотелось спрятаться от него. Он даже уже собрался оправдываться:
- Дей, я…
Но мальчишка презрительно скривил губы при звуке его голоса и, не меняя тона, бросил:
- Здорово придумано, мастер. Преклоняюсь перед вашим талантом. Я даже польщен, что вам так долго не надоедало со мной играть!..
- Дей, послушай…
- Ну как, интересно было? – в голосе звенела неприкрытая злость, и Сасори заткнулся. Каждая фраза блондина была для него, как удар кнута. А он-то, дурак, хвастался, что не чувствует боли! – Жаль, что не могу разделить с тобой это удовольствие! Я не твоя кукла, Сасори!
Мальчишка резко поднялся с кровати. Шлепанье его босых ног по каменному полу пещеры было похоронным набатом для кукольника. Ибо это самое страшное из всего, во что мог вылиться гнев напарника: блондин шел к своей кровати. Покрывало вместе с лежащим на нем хламом свалилось на пол. Жалобно скрипнули пружины матраца, когда Дей улегся. Потом шорох – это он поджал ноги. Он всегда так сворачивается, когда спит один. А потом наступила тишина.
Кукольник мимолетно подумал о том, как он успел изучить напарника за эти годы, и еще о том, что многого о нем не знал. Он слишком привык к своему исключительному статусу в глазах мальчишки.
«Мои поздравления, Сасори-сан! – Еще красноволосый подумал, что если бы точно знал, где в организме локализуется внутренний голос, то его бы тоже обязательно вырезал. – Ты умудрился оттолкнуть единственного человека, который терпел тебя во всех твоих проявлениях! Давай! Так держать!»
Кукольник раздраженно помотал головой и стал прикидывать, как действовать дальше. В принципе, терять теперь точно нечего…
Дейдара лежал, сжавшись в комок. Если бы он мог, он бы сжался еще больше. Стал бы маленьким-маленьким… Чтобы снова можно было забраться матери на колени и разреветься в голос. А она погладит по голове, поцелует в макушку, и все снова станет хорошо… Господи, как же больно! А ведь он действительно верил, что нужен этой чертовой кукле! Верил, что Сасори-сан особенный, не такой, как те, другие. Что он не попользуется им и бросит, а будет… пусть не любить, просто будет рядом, позволит чувствовать себя нужным. Неужели это так много? Дейдара уперся лбом в колени и зажмурился. Слез не было, хотя мальчишка понимал, что стало бы легче. Он не позволит кукловоду насладиться своей болью. Хватит играть по его правилам.
«Неужели ему было так плохо со мной, что он сменил тело? – Дей пытался разобраться в случившемся, но у него ничего не получалось. – Настолько противно, что он старался избежать этого любой ценой?! Тогда к чему был весь этот фарс? Лучше бы он действительно сменил напарника. Тогда было бы не так больно… Неужели он просто играл со мной?» После этой мысли блондин непроизвольно сжал зубы, чтобы не закричать.
«Слишком больно, Сасори-сан, слишком больно…»
Двигаться не хотелось. На блондина снизошло странное оцепенение. Если бы он мог не дышать, то непременно бы сделал это. Просто замереть и не двигаться. Совсем. Никогда больше. Впасть в анабиоз. Потому что теперь мальчишку преследовала мысль, что за каждое его движение, это результат мановения руки Сасори. Да нет, даже не руки – пальца. Легкий взмах – и он, сам того не зная, выполняет волю кукольника, словно все тело его опутано тонкими ниточками чакры. Просто кукла. Смешная, наивная, доверчивая… может быть, даже любимая, но все же игрушка.
Просто игрушка.
Марионетка…
Шаги замерли у его кровати, но Дейдара не повернулся, хоть и чувствовал спиной взгляд кукольника. Сасори опустился на колени у постели и робко тронул мальчишку за плечо. А Дею в первый раз стало противно от его прикосновения.
- Не заставляйте себя, Сасори-сан. – Кулаки блондина сжались так, что побелели костяшки пальцев. – Не стоит идти на такие жертвы ради меня. У вас ведь много кукол, мастер! Зачем же вам сломанная игрушка? – Дей прервался на мгновение, но Сасори был благодарен ему даже за столь короткую передышку. Ледяной бесстрастный голос напарника никак не вязался в сознании кукольника с тем беззаботным и вспыльчивым мальчишкой, которого он знал. И ему было страшно.
«Это я сделал… - пронеслось в голове красноволосого. – Это я сделал его таким… Я всегда делаю ему только больно… Он мне верит, а я раз за разом бью его в спину. – Руки начали дрожать, словно тело было живым. И теперь в мозгу билась только одна мысль: - Чудовище… Ты чудовище, Сасори…»
- Я больше не прикоснусь к вам, Сасори-сан, - продолжил мальчишка. – Извините за доставленные неудобства.
Кукольник убрал руку, но не ушел. Завтра Дей совсем замкнется, и объясняться будет поздно. Сейчас Сасори смотрел на спину напарника, на золотистые волосы, рассыпавшиеся по подушке, и знал только, что он не может потерять этого мальчишку.
- Дей, послушай меня, - кукольник не смог удержаться и подцепил пальцами длинную прядь. Сразу стало немного легче. – Я знаю, что сейчас все это прозвучит очень глупо, но когда я только пришел сюда, все было иначе. С самых первых дней я стал сильно зависеть от тебя. Ты возбуждал меня парой прикосновений, а потом из меня можно было вить веревки… - Дей усмехнулся в подушку: «Какие уж там веревки! Самому бы целым остаться…» - Я боялся, что ты можешь воспользоваться этим. Я боялся, что кто-то сможет управлять мной… Поэтому-то я и хотел отказаться от ощущений. Учиха еще тогда сказал мне, что я дурак и что я совершая ошибку… Но мы еще и поспорили немного. Каждый был уверен в своей правоте. После этого я, не взирая на логику слов Итачи, только укрепился в решении поменять тело.
А потом я внезапно понял, что чувствую тебя снова. Причем только тебя, Дей. Я долго ломал голову, как это могло случиться. Наверное, мое тело пропиталось твоей чакрой. Ты ведь всегда был рядом со мной, несмотря на деревянное тело. Я… - Сасори запнулся. Он даже себе не мог объяснить, почему спрятался в Хируко… - Я не знаю, почему, Дей, но я очень боялся, что ты узнаешь об этом. Не знаю, почему решил спрятаться снова. Правда, не знаю. Ты стал для меня так важен, что меня пугала эта привязанность. Я не позволил даже родственным узам сковывать меня, а тут… Но мне так нравилось обнимать тебя снова. Знаешь, первое, что я почувствовал тогда, это твое тепло. И твои волосы пахли медом, как сейчас…
Дей, послушай, я не знаю, от чего я прятался все эти два года! Я дурак. Мне вообще не нужно было всего этого делать. Я кругом неправ, Дей… Только ты никогда не был для меня куклой! Знаешь, после каждой нашей ссоры я давал себе обещание, что больше не сделаю тебе больно. Не получается, как видишь… Прости, я так и не научился думать о ком-то, кроме себя. Но ты мне нужен, Дей! – Сасори говорил и говорил, выплескивая все, что было недосказано. Мучительно хотелось обнять мальчишку, но кукольник понимал, что теперь решать блондину. – Я не играл с тобой, правда. Пожалуйста, Дей, не уходи! Только не уходи…
Кукольник замолчал, по-прежнему сжимая пальцами прядь его волос. А Дейдара переваривал услышанное. Уже сам факт того, что Сасори решил объясниться, а не забил на его обиду, говорил мальчишке о многом. И ему очень хотелось поверить. Сасори был для него всем. Блондин не представлял себе большего счастья, чем засыпать и просыпаться рядом с ним. Но его молчание эти два года… Есть вещи, которые трудно простить даже богу.
Кукольник осторожно гладил мальчишку по волосам, а тот не нашел в себе сил не позволить ему этого. Дей не знал, что теперь делать. Верить было страшно, а не верить… Если не верить ему, то смысл существования резко теряется…
- Дей, - Сасори начал паниковать. Он понимал, что если сейчас уйдет, то потом не сможет преодолеть выросшую за ночь стену. То, что блондин никак на него не реагирует, пугало и выбивало из колеи. – Дей, я знаю, что я эгоист и думаю только о себе, но… пожалуйста, пойдем. Ненавижу, когда ты тут спишь…
Все. Куда-то пропала вся злость. Было обидно, но… Блондин не мог его ненавидеть, хотел, но не мог. И еще ему показалось, что он умрет, если отпустит марионетку от себя, если позволит ей уйти.
- Сасори-сан! – мальчишка резко поднялся и бросился кукольнику на шею. – Сасори-сан…
- Дей, прости меня, - тот с наслаждением прижал к себе вздрагивающее обнаженное тело – блондин все-таки не смог сдержать слез. – Я так боялся, что ты уйдешь… Ты мне нужен, правда. Я больше не спрячусь от тебя. Ты только будь рядом, ладно?
Вместо ответа мальчишка прижался к его губам с поцелуем. У Сасори с души свалился камень. Больше не нужно было ничего скрывать. Когда Дейдара оторвался от его губ, он спросил, привычным жестом убирая вечно мешающую челку с его лица:
- Идем спать? – Блондин молча кивнул. Сасори поднялся на ноги и отнес его на свою кровать. Все на своих местах, все правильно и просто. Воистину, люди сами создают себе препятствия, чтобы потом мужественно их преодолевать.
Мальчишка прижался к напарнику, а тот обнял его руками и ногами. И, засыпая под тяжестью деревянного тела кукольника, Дейдара был полностью счастлив.